В первой половине XIX века в азербайджанской литературе утверждается жанр социальной сатиры. Большая роль в его развитии принадлежала поэтам Касум-беку Закиру (1784-1857), Баба-беку Шакиру (1780-1845), Мирза-Бахышу Надиму (1785-1880). Круг их сатирических объектов был достаточно широк. Наряду с критикой царских чиновников и правителей, беков и помещиков, духовенства они высмеивали невежественных знахарей, алчных сельских старост. Выявляя достойные обличения факты, эти поэты создавали картину современной им эпохи, готовили почву для расцвета реалистической сатиры в национальной литературе в последующие годы.

Касум-бек Закир родился в Шуше в 1884 году в знатной карабахской семье, происходившей из рода Джаванширов. Образование получил в духовной школе. Его отец был состоятельным землевладельцем, что позволило дать сыну хорошее образование. Касум-бек получил своё образование в мусульманском духовном училище. Он изучил арабский и фарси, а также классическую восточную литературу. Знание этих языков позволило ему познакомиться с произведениями таких знаменитых мастеров слова Ближнего Востока как Фирдовси, Низами, Саади, Хафиз и др.

Касум-бек Закир служил в царской армии и участвовал в двух русско-персидских войнах 1804-1813 и 1826-1828 годов. После отставки поэт проживал в селе Хындырыстан, которое было подарено ему Мехтигулу ханом Джаванширом. Вскоре Касум-бека обвинят в том, что он укрывал у себя находящегося в бегах двоюродного брата Бехбуд-бека Джаваншира. . Его сын и племянник были сосланы в Сибирь, а его самого арестовали и после годичного заключения в Шуше отправили в Баку. При активном содействии и помощи своих друзей Закир вышел на свободу и возвратился домой, однако до конца жизни жил под надзором чиновников.

Касум-бек Закир скончался в 1857 году в Шуше и похоронен на кладбище Мирза Хасан.

* * *

Лирика Закира, близкая поэзии народных певцов-ашугов, его сатирические послания, хаджвы, басни, сказки, отличающиеся смелостью и остротой критики в адрес власть имущих, снискали поэту любовь и уважение народа и передовой интеллигенции, вызывали злобу местных беков, царских чиновников.

Сатирическим произведениям поэта объективно присущ демократический дух, непримиримость ко всем проявлениям социальной несправедливости. Смех Закира — горький смех, смех сквозь слезы. Печаль и скорбь народа были его печалью и скорбью. Они приобрели особую остроту в годы, когда он подвергался преследованиям, когда личный опыт, личные переживания давали ему богатый материал для обобщений. Его сатира ценна тем, что, будучи конкретной, направленной в адрес определенных исторических лиц, она носила и глубоко обобщенный характер («Отповедь Гусейн-беку», «Диванбеки»).

Постоянным объектом сатирических стихов Закира было духовенство («Шушинские муллы», «Положение в волости», «Посмотри»). Подмечая в жизни все достойное осмеяния и общественного осуждения, поэт создал целую галерею сатирических типов. В его произведениях соединялись гнев, ирония и вместе с тем глубокое сочувствие к униженным и оскорбленным, горячая любовь к обездоленному народу. В этом смысле большой интерес представляют стихотворные письма Закира к Ахундову, «Эпиграммы на знахарей», памфлет «О шушинском кази», стихотворные рассказы и басни, продолжавшие обличительные традиции азербайджанской классики. В таких стихотворных рассказах, как «Старик и молодая жена», «Последняя жена» и другие, Закир показывает бесчеловечность феодальной морали, поднимает голос в защиту женщин, протестует против браков по расчету.

Касум-бек Закир являлся выдающимся представителем критического реализма в азербайджанской литературе первой половины XIX века. В сатирах Касум-бека получили реалистическое отражение важные моменты быта народа, взаимоотношения социальных групп, нравы и обычаи, характерные для Шуши середины XIX века. В своих произведениях Закир остро критикует произвол царских чиновников, ущемление прав беззащитных и беспомощных людей, бичует деспотически-бюрократический режим и колониальную политику царской России. В произведениях, написанных в различное время, таких как «Меликзаде и Шахсенем», «Бессовестный Дервиш», «Зовджи - ахер», «Тарлан и посланник», «Дервиш и девушка» - любовь описывается как величайшее чувство, облагораживающее человека.

В творчестве Касум-бек Закира особое место занимают басни. Яркими примерами его басен являются «Верблюд и осел», «Лиса и волк», «Лев, волк и Шакал», «Змея, верблюд и черепаха» , «Лев и Лиса», и др. В своих произведениях Закир часто обращается к устному народному творчеству, к сборнику индийских басен «Калила и Димна», а также к таким представителям классической поэзии как Низами, Джалаладдин Руми и Физули.

Замечательный художник слова, Закир внес немалую лепту в совершенствование литературного языка. Реалистическое творчество его свидетельствовало об идейном и социально-мировоззренческом росте литературы первой половины XIX столетия.

К наследию Закира не раз обращались М.Ф.Ахундов и другие представители демократической литературы. Основные традиции его творчества были продолжены и такими поэтами-реалистами второй половины XIX - начала XX века, как Сеид Азим Ширвани, Мирза Алекпер Сабир.

* * *

Журавли

 

Задержите на час полет в высоте,

Погладите на скорбь мою, журавли.

Вы куда и откуда стремите полет,

В облаках величаво трубя, журавли?

 

Здесь, под вами чернеет разрушенный кров!

Пролетайте над ним, как тень облаков!

Вы летите над гнездами ястребов,

Сберегите в пути себя, журавли!

 

Я, живя на чужбине, надежду таю,

День и ночь я о родине слезы лью.

Я, как вы, чужестранец в чужом краю.

Вдаль я вас провожаю, скорбя, журавли!

 

Я люблю ее пастбища, водную гладь,

Хоть бы раз мне лицо ее увидать!

Может, вы мне хотите о ней рассказать

Шумом крыл и наклоном ней, журавли?

 

Я Закир! Мне огонь пожирает грудь,

Передайте мне весть иль хоть что-нибудь!

И сердца, вас ведущие в дальний путь,

Пусть не будут грудой камней, журавли!

 

Кази

(Отрывок)

 

Если злато, утварь, сабли всей Шуши внести в твой дом,

Ты не роздал бы ни капли и не растерял, Кази.

Сёла от нужды стонали, – ты в довольстве утопал.

Про народные печали ты не вспоминал, Кази.

Низость мне твоя известна; ты б меня не обманул,

Если б святостью чудесно, вдруг ты засиял, Кази.

От тебя укрыться негде разоряемым тобой;

Жаден ты, к какой бы секте ни принадлежал, Кази.

Ночью думал ты о звонком золоте и серебре.

А с утра за жеребенком в горы поскакал, Кази.

В месяц гибели имамов ты гулять ходил в Кайнак,

В день десятый магеррама в Фенку забегал, Кази.

В благочестии бывалом ты обязан пребывать,

А не на коне стоялом рыскать между скал, Кази!

 

Послание к Мирза-Фатали Ахундову

(Отрывки)

 

Стыд шушинцы теряют: гуляют и пьют.

По дороге бесчестья шушинцы идут.

С мысли горькой меня мудрецы не собьют:

Ночь погибельная над землей – гляди!

 

Вечереет; бокалы с вином тяжелы,

И краснеет кино на губах у муллы.

Ты со смехом во время утренней мглы

На священный покров над муллой гляди!

           

Вот Ваиз, поучающий нас давно:

«Не касайся того, что запрещено!»

Дома ест он свинину и хлещет вино.

На запреты без страха со мной гляди!

 

Зазывает к себе торгаш мужика.

Прицепится. Речь, словно мед, сладка,

А на четверть сукна не дорежет вершка.

Как дурачат людей пред тобой – гляди!

 

Правнук бека, простерт он на голых камнях,

Он в таможне таскает тюки на плечах.

В бубен бьет – потешает народ в кабаках.

Был он беком, а стал он слугой – гляди!

 

Как пройдут по базару с квартальным дарга,

У любого прохожего вспухнет щека.

Пять рублей в карман ему бросит рука,

И на таксу – коль ты не слепой – гляди!

 

Ханский сын на шампур мужика надел

И последним добром бедняка овладел.

Тот, как щепка, высох и похудел.

Как замучен крестьянин агой – гляди!

 

Если спросишь ты, как жизнь у нас идет.

Я отвечу: в Карабахе жизнь – позор!

Если раньше здесь порядок видел ты,

Ты его не встретишь тут с недавних пор!

 

Грабежи на весь наш край наводят страх.

Грабят всюду – и в долинах, и в горах.

От разбоев слышен стон во всех местах.

Затопляет нас беда лавиной с гор.

 

Если с жалобой направишься ты в суд, 

Там тебя на полуслове оборвут.

Для обидчика тебя же оберут –

В стачке с судьями и сыщиками вор.

* * *

Не узнать полубородого тебе –

Раздобрел, подлей плешивый, с наших бед.

Целый край в карман засунул он к себе!

Хандамиров нас совсем к стене припер!

 

Всюду зависть рядом с подлостью живет.

Друга друг его ближайший предает.

Не творит ученый, нищих бек гнетет,

Что ни чин у нас – то наглый живодер!

 

“На дорогу я взор устремляю с тоской…”

 

На дорогу я взор устремляю с тоской,

Нет вестей от любимой моей, увы.

 

Горе треплет меня беспощадной рукой,

И поддержки мне нет от друзей, увы.

 

В жажде смерти моей так судьба моя зла,

Одинокому тяжек удар, увы ...

 

В буйном пламени страсти сгораю дотла,

Не сравнится со мной Семендер. Увы.

 

Были чувства едины и думы - одни,

Меж людей был могуч я, как хан, - увы.

Только коротки были счастливые дни,­

Торжествует завистников стан, увы.

 

В постоянство красавицы верить нельзя,­

Ей и совести казнь не страшна, увы.

 

«Не напейся, мой друг, не навек мы друзья», - ,

Мне не раз говорила она, увы ...

 

Я, Закир, я тоскую теперь соловьем,

Излечить меня врач не сумел, увы.

 

О соперник, как счастлив ты в царстве моем!

Лишь печаль мне осталась в удел, увы.